Нечипурнов макс максимович, садовод-опытник из челябинска, питомниковод

Опередивший время человек

Макс Максимович – коренной челябинец. Родился в семье инженеров. После окончания средней школы пошёл работать на ЧТЗ фрезеровщиком. Казалось бы, ему, городскому пареньку, была прямая дорога по родительским стопам. Но, видно, иное было написано на роду: Макс Ничепурнов поступил в Тимирязевскую сельскохозяйственную академию. На Урал вернулся учёным агрономом-плодоовощеводом и на всю жизнь осел в Саргазах. Смолинский плодопитомнический совхоз входил тогда в силу, и работы для молодого бригадира Ничепурнова было непочатый край. Да и люди рядом с ним работали талантливые, интересные, у которых было чему поучиться: старший инженер-технолог Алексей Сергеевич и питомниковод Мария Дмитриевна Волчанские, директор хозяйства и большой поклонник И. В. Мичурина Михаил Николаевич Попов, агроном от Бога Андрей Никитич Крутихин, ставшие сегодня историей и легендой южноуральского садоводства. Благодаря стараниям этих мастеров Саргазинский плодово-ягодный сад всего за шесть лет вырос с 260 до 500 га и положил начало челябинскому коллективному садоводству. Отсюда попали в наши сады перспективные урало-сибирские сорта яблони, груши, вишни, сливы, облепихи.

Особая заслуга Макса Максимовича – изучение, подбор и посадка высоковитаминных и редких культур. Он был инициатором закладки опытных участков сортовой калины, сладких рябин. В 70-е годы им были созданы плантация шиповника на 10 га и первая на Урале уникальная промышленная плантация облепихи на 40 га, где сбор ягод доходил до 50 т в год. Из них на заводе плодосовхоза готовили и вино, и первоклассное облепиховое масло.

Перед М. М. Ничепурновым открывалось блестящее будущее учёного-испытателя или селекционера. Обладая незаурядным умом и инициативой, он мог бы стать, по крайней мере, кандидатом сельскохозяйственных наук. Но Макс Максимович в очередной раз поразил знакомых и родственников нестандартным решением. Вместо работы над диссертацией заложил на приусадебном участке частный маленький плодопитомник, в котором создавал маточники новых культур, размножал ценные и перспективные сорта роз, винограда, орешника и других редких культур. Естественно, продавал саженцы. По сути дела, без отрыва от производства он стал фермером, опередив тем самым своё время. Подобное инакомыслие тогда не то что не поощрялось, но и активно осуждалось. И неважно, что человек зарабатывал своим горбом и потом. Опасным виделся сам прецедент частного предпринимательства.

А Макс Максимович работал за маленький НИИ. Он проводил собственные исследования, участвовал в выставках и семинарах союзного масштаба, установил деловые отношения с научными учреждениями и ведущими селекционерами страны. До сих пор у него сохранились доброе товарищество и деловая дружба с талантливым свердловским селекционером черной смородины и однокурсницей по "Тимирязевке" Тамарой Васильевной Шагиной. В коллекции Ничепурнова, насчитывающей более 20 сортов черной смородины, есть также лучшие сорта челябинцев В. С. и Н. А. Ильиных, московских и алтайских селекционеров. Да и сам он как опытник активно занимается отбором лучших форм. Так появились его собственные сорта ореха-фундука, крупноплодной смородины Макс-1, сладкоплодной рябины.

В питомнике Макса Максимовича есть яблони, груши, причём в основном свердловской селекции как более перспективные для южноуральских садов. Значительное место в его опытах и маточных коллекциях занимают также лекарственные растения – лимонник, барбарис, актинидия и целебные травы. Сегодня хозяйство Ничепурнова – это три гектара земли и до сотни наименований растений. Понятно, что человеку пенсионного возраста с таким хозяйством в одиночку не справиться. Ему помогают саргазинские школьники, которым он даёт возможность неплохо заработать, учит ребят уму-разуму и уходу за садом. Были, конечно, и упреки односельчан в "эксплуатации", на что мудрый агроном отвечал: зато его ребята не пьют, не наркоманят и ни один из них не стал бандитом.

Как человек искренне верующий, Ничепурнов имеет твёрдые духовные позиции. А потому торговец из него весьма своеобразный. Есть у Макса Максимовича хобби – розы. Очарованный их красотой, он разбил в Саргазах редкий для Южного Урала розарий. В коллекции Ничепурнова есть ремонтантные, полуплетистые, чайно-гибридные красавицы белого, жёлтого и всех оттенков красного цвета. Казалось бы, на одних только розах мог бы сделать состояние. Приезжает как-то к Ничепурнову покупатель на шикарной машине, просит розы.

- Твоя машина? – спросил хозяин розария.

- Моя, – гордо ответил покупатель.

- Ладненько, – сказал агроном и назвал цену за букет.

Другой приехал на потрёпанном "Москвиче".

- Твоя машина? – опять интересуется агроном.

- Моя, – говорит покупатель.

- Ладненько, – отвечает Ничепурнов и выносит шикарный букет в три раза дешевле предыдущего.

Да и посадочный материал отличного качества он продаёт значительно дешевле, чем его коллеги на "пятачках" и рынках Челябинска. Не в деньгах, видно, счастье: На хлеб с маслом Максу Максимовичу наверняка хватает, но ни хором, ни машины он не нажил. А его комната больше похожа на келью: множество икон разных размеров, книги, причём на разных языках. Ещё в школе у него проснулась тяга к иностранным языкам. Как-то на уроке истории учитель рассказал о маленьких странах – Сербии и Черногории и их гордых народах, которые в первую мировую войну не удалось покорить. С этого началось увлечение славянскими языками: сербскохорватский, словенский, польский, чешский. Потом саргазинский агроном дошёл до чтения книг на английском, Тараса Шевченко – на украинском. Знание языков помогает ему знакомиться с новинками зарубежной науки.

В прошлом году в центре Саргазов был заложен и освящён первый камень будущего храма в честь святых царственных новомучеников российских.

- Строительство церкви – это начало возрождения нашего посёлка и духовности саргазинцев, – считает Макс Максимович.

Трудно сказать, когда поднимется храм, но Ничепурнов уже сейчас готовит свою лепту. Он мечтает обсадить саргазинскую церковь и даже екатеринбургский Храм на крови, построенный на месте убийства царской семьи, краснолистной черёмухой. К середине июля – дате гибели царской семьи – листва этого редчайшего растения краснеет, и до глубокой осени деревья стоят багровыми. Макс Максимович начал размножать диковинную черёмуху. Он опять опережает время.

Всеволод Иванович Назаров, старейший садовод Урала

(Урожайная газета, 24 сентября 2003)